Достоевский и Ницше   ::   Шестов Лев

Они окончательно убедят читателя, что Достоевский в каторге не забыл своей веры. Вот первая (я беру почти без выбора - вся статья написана в таком духе): "Скажем прямо: предводители славянофилов известны как честные люди. А если так, то как можно сказать о всей литературе (т. е. собственно западнической литературе), что она "равнодушна к скорбям народным". Как сметь сказать: "О порицании нашей народности не в силу негодующей пылкой любви (подчеркнуто у Достоевского), но в силу внутреннего нечестия, инстинктивно враждебного всякой святыне чести и долга"? Что за фанатизм вражды! Кто мог сказать это, кроме человека в последней степени фанатического исступления!.. Да тут пахнет кострами и пытками". (10) Подчеркнутая фраза взята Достоевским из статьи "Дня". Она приводит его в негодование, он забыть ее не может и дальше, снова выписывая ее, восклицает: "как поднялась у вас рука написать ее!" Впоследствии у Достоевского поднималась рука и не такие фразы писать. Кто, говоря о западниках и об их борьбе с дореформенными порядками, сомневался в том, чтобы у них под видимым смехом были невидимые слезы?! А разве славянофилы под "внутренним нечестием" понимали что-либо иное? Но пока Достоевский еще не подозревает, до чего ему придется договориться впоследствии.