Фрегат Надежда   ::   Бестужев-Марлинский Александр

Огромный вал нес ее на хребте прямо к борту, грозя разбить в щепы о пушки, - и вдруг он опал с ревом, и мрак поглотил все.

- Кидай концы! - кричал Нил Павлович, вися над пучиною. - Промах! Другой! Сорвался... Еще, еще!

Новая молния растворила небо, и на миг видно стало, как отчаянные гребцы цеплялись крючьями и скользили вдоль по борту фрегата.

- Лови, лови! - раздавалось сверху, и многие верейки летели вдруг; но вихрь подхватывал их и они падали мимо.

- Боже мой! - вскричал Нил Павлович, сплеснув руками, - они погибли...

Но они не погибли; их не унесло в открытое море. Одни багор удачно вцепился в руль-тали [Снасти у руля, снаружи висящие. (Примеч. автора.)], и по штормтрапу с горем пополам взобрались наши пловцы, чуть не утопленники, на ют (корму). Пустую шлюпку мигом опрокинуло вверх дном, и через четверть часа на бакштове [Вервь, на которую вяжут шлюпки за кормою. (Примеч. автора.)] остался лишь один обломок шлюпочного форштевня [Носовая основа. (Примеч. автора.)].

- Ты жив, ты спасен, друг мой, брат мой картечный! - говорил добрый Нил Павлович, задушая в объятиях капитана. - Как не грех тебе пускаться в такую бурю! Сорвись последний крюк - и ты бы отправился делать депутатский осмотр карасям.

Но вдруг он вспомнил долг подчиненности - отступил на два шага и преважно начал рапортовать о состоянии судна и команды. В этой сцене было много забавного и почтенного вместе.