Геннадий Зюганов: Правда о вожде   ::   Ильин Александр Алексеевич

Наша работа в Волынском не пропала втуне— многие идеи и формулы, перекочевав из фроловского в яковлевско-шахназаровский вариант, позволили чуть-чуть “утяжелить” слишком легковесные для научного документа места…

По первым откликам в “Правду” у меня сложилось ощущение, что серьезная дискуссия по проекту “Программы” могла по-настоящему всколыхнуть партию, помочь ей обрести свежее дыхание и новые жизнетворные силы.

Но уже через 10 дней наступило 18 августа. История пошла по иному сценарию.

Из записных книжек



Прочитал записанную мною в те перестроечные годы строчку: “пытается еще раз казнить уже казненных”. Это стало модным сначала открывать новые имена, оттирать с их одежды малейшие пятнышки, а потом еще больше замазывать их грязью. Хотя какое широкое поле исследований — настоящих,научных, добросовестных — с целью поиска истины открывалась перед учеными и публицистами. Помню, молодые историки Козлов и Бордюгов предложили “Правде” для публикации оригинальную статью о становлении политической структуры и государственности в России после Октября 1917-го. О ее содержании можно судить по эпиграфу — стихам Высоцкого: “А мы все ставим правильный ответ и не находим нужного вопроса”.Действительно, историческая наука только, только начинала вместо готовых ответов искать и разрешать новые вопросы. Это могло стать прорывом в науке, в нашем понимании истории. Но — не стало. После переворота в августе 91-го архивы, прежде секретные, были отданы пиратам “демократической волны”, а они искали на архивных полках в спецхранах и самых тайных сейфах с документами, том числе сталинского архива, только прямых подтверждений уже заранее заданных ответов. Знаки поменялись. Вот и все.