Иосиф Джугашвили   ::   Прудникова Елена

Но Кирова любили все, не говоря уж об Иосифе, которого он вытащил из тяжелейшего душевного состояния после смерти Надежды и для которого был, пожалуй, самым близким человеком. Та же Мария Сванидзе в своем дневнике описывает прощание: «На ступеньки гроба поднимается Иосиф, лицо его скорбно, он наклоняется и целует в лоб мертвого Сергея Мироновича. Картина раздирает душу, зная, как они были близки, и весь зал рыдает, я слышу сквозь собственные всхлипывания всхлипывания мужчин. Также тепло, заплакав, прощается Серго — его близкий соратник, потом поднимается весь бледный — меловой Молотов…» Наверное, Иосиф мог бы еще раз повторить то, что сказал у гроба своей первой жены: «Это существо согрело мое каменное сердце».

Удар был нанесен жестокий и в цель, и он вызвал эффект — правда, не тот, которого ожидали. После него начались репрессии против оппозиции — пока еще небольшие и наугад. Естественно, не обошлось в этом деле и без перегибов.

В Кремле ждали продолжения террора. Сталин никогда не был трусом, он был, скорее, фаталистом. В начале века в Грузии он дрался с казаками в рядах демонстрантов, а в 1941 году во время бомбежек наблюдал с крыши за происходящим в воздухе, «успокаивая» Власика: «Наша бомба мимо нас не пролетит». А чтобы заставить его ходить по Москве с охранником, понадобилось решение Политбюро. Но, с другой стороны, он прекрасно знал, с кем имеет дело, и был свидетелем того террора, который развернули боевики левых партий против властей в начале века, да и сам участвовал в организации терактов и знал, как это делается.