JК
История России с древнейших времен. Книга VI. 1657-1676 :: Соловьев Сергей Михайлович
Страница: 120 из 214О небытииего на свете говорить не прежде, как выслушавши отцовские речи, и говорить, примерившись к ним. Сказать Афанасью: вспомни, что ни один купец, не истощив богатства своего до конца, не может в первое свое достоинство прийти, а тебе, думному дворянину, больше этой беды вперед уже не будет, больше этой беды на свете не бывает».
«Твоя, великого государя, неизреченная милость светом небесным мрачную душу мою озарила, — отвечал Нащокин, — что воздам господеви моему за сие? Умилосердись, повели заблудшуюся овцу в суемысленных горах сыскивать! Бил я челом об отставке от посольского дела от жалости души моей, чтоб мне в таком падении сынишка моего, зазорну будучи от всех людей, в деле не ослабеть, и от того бы твоему, великого государя, делу в посольстве низости не было; от одной же печали о заблуждении сынишка моего я твоего, государева, дела не оставлю: если бы я жену или чадо паче твоего дела возлюбил бы, не был бы милости достоин; ныне судим от господа наказуюсь, да не с миром осужусь». Подьячий Никифоров доносил, что Нащокин читал государеву грамоту со слезами и говорил: «Печали у меня о сыне нет и его не жаль, а жаль дела, и печаль о том, что сын мой, презрев великого государя неизреченную милость, своровал; а я про то вовсе не знал: смертной казни достоин я без всякого милосердия, если что-нибудь знал.
«Твоя, великого государя, неизреченная милость светом небесным мрачную душу мою озарила, — отвечал Нащокин, — что воздам господеви моему за сие? Умилосердись, повели заблудшуюся овцу в суемысленных горах сыскивать! Бил я челом об отставке от посольского дела от жалости души моей, чтоб мне в таком падении сынишка моего, зазорну будучи от всех людей, в деле не ослабеть, и от того бы твоему, великого государя, делу в посольстве низости не было; от одной же печали о заблуждении сынишка моего я твоего, государева, дела не оставлю: если бы я жену или чадо паче твоего дела возлюбил бы, не был бы милости достоин; ныне судим от господа наказуюсь, да не с миром осужусь». Подьячий Никифоров доносил, что Нащокин читал государеву грамоту со слезами и говорил: «Печали у меня о сыне нет и его не жаль, а жаль дела, и печаль о том, что сын мой, презрев великого государя неизреченную милость, своровал; а я про то вовсе не знал: смертной казни достоин я без всякого милосердия, если что-нибудь знал.