Из дневника познанского учителя   ::   Сенкевич Генрик

То, что один авторитет признавал достойным и любимым, другой клеймил как что-то смехотворное и отжившее, что один называл добродетелью, другой считал проступком. В этом раздвоении мальчик шел за той силой, к которой влекло его сердце, но ему приходилось притворяться с утра до вечера и жить в этом мучительном притворстве дни, недели, месяцы... Какое ужасное положение для ребенка!

Странная судьба была у Михася. Обычно жизненные драмы начинаются позже, когда первые листья опадают с дерева юности, - у него же все то, что создает несчастье человека: моральное угнетение, затаенная печаль, душевная тревога, напрасные усилия, внутренняя борьба, постепенно нарастающая безнадежность все это началось на одиннадцатом году жизни. Ни его хрупкая фигурка, ни хрупкие силы не могли противостоять этой тяжести. Проходили дни и недели, бедняжка удваивал усилия, а результаты становились все хуже, все плачевней. Письма пани Марии были по-прежнему нежны, но этим лишь увеличивали бремя, под которым изнемогал ребенок.

"Бог одарил тебя, Михась, необыкновенными способностями, - писала она, - поэтому я возлагаю на тебя такие надежды и верю, что они меня не обманут и ты станешь достойным человеком на радость мне и на пользу родине".

Когда мальчик получил впервые такое письмо, он судорожно схватил меня за руки и разрыдался.

- Что же мне делать, пан Вавжинкевич? - повторял он.