Изменник   ::   Бестужев-Марлинский Александр

Долго еще лежал Владимир на свежей мураве, улелеянный мечтами под крылом родимого, неба, и сон росою упал на утомленные члены путника - сон, какого давно не знала кипучая душа его,

II

Лениво подымалися, утренние туманы с тихого Трубежа [На реке Трубеже, впадающей в Плещево, расположен Перо-славль-Залесский. (Примеч. автора.)], и летнее солнце невидимо вскатывалось над ними. На валу Переславля часовой ратник, опершись на копье, глядел на работу плотника, поправлявшего деревянный сруб крепостной стены.

- Это бревно никуда не годится, - сказал он плотнику, - в нем сгнила сердцевина.

- Так-то и с нашею Русью, Петрович, - ответствовал плотник, вонзая топор носком в дерево и присев на ве

иец, - Москва, сердце ее, испорчено, а мы терпим. Она кличет к себе из Польши царей, а мы подавай войско то за них, то против них драться! Поляки пируют в Москве; вор Сапега обложил Троицу, а от нее далеко ли и до нас! Прогневали мы господа неправдой; коротается наш век бедами; кто скажет, что мое добро, моя голова будут у меня завтра?.. В плохие мы живем годы, Петрович; за царя Бориса не так было.

- Нашел чем хвалиться! Нашему брату ратнику не удалось при нем разу сходить на добычу. Теперь иное дело; дай только дождаться сюда литовцев; мы порастрясем их карманы.

- Какие у польской голытьбы карманы, когда у ней надеть нечего.

- Зато много грабленого золота. Бездельникам этим надо на нос зарубить, чтобы они не грабили божиих храмов, не обдирали бы риз со святых икон.