JК
Язык и религия. Лекции по филологии и истории религий :: Мечковская Нина
Страница: 390 из 491за текстом, созданным на языке с богатейшей литературной, философской, богословской традицией. Древнеболгарский диалект был как бы поднят переводом на вершины духовных поисков человечества, и эти новые смыслы были в л и т ы в славянские слова и обороты, добавлены к тем повседневным значениям, которые сложились в языке до того бесписьменного этноса.
Пушкин писал о судьбах русского литературного языка: «Как материал словесности язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство пред всеми европейскими: судьба его была чрезвычайно счастлива. В XI в. древний греческий язык вдруг открыл ему свой лексикон, сокровищницу гармонии, даровал ему законы обдуманной своей грамматики, свои прекрасные обороты, величественное течение речи; словом, усыновил его, избавя таким образом от медленных усовершенствований времени. Сам по себе уже звучный и выразительный, отселе заемлет он гибкость и правильность» (статья «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И.А. Крылова», журнал «Московский телеграф», 1825 г.).
Подчеркнем две существенные черты русского языка, названные Пушкиным: 1) его «славенскость», т.е. «церковнославянскость», причем Пушкин эту черту даже не обсуждает, это само собой разумеется: язык славено-русский; 2) «дары» греческого языка: «В XI в. древний греческий язык вдруг открыл ему свой лексикон, сокровищницу гармонии…».
Заимствования из церковнославянского языка в русском настолько органичны, настолько близки исконным (незаимствованным) словам и формам, что их «чужеязычность» не чувствуется говорящими.
Пушкин писал о судьбах русского литературного языка: «Как материал словесности язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство пред всеми европейскими: судьба его была чрезвычайно счастлива. В XI в. древний греческий язык вдруг открыл ему свой лексикон, сокровищницу гармонии, даровал ему законы обдуманной своей грамматики, свои прекрасные обороты, величественное течение речи; словом, усыновил его, избавя таким образом от медленных усовершенствований времени. Сам по себе уже звучный и выразительный, отселе заемлет он гибкость и правильность» (статья «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И.А. Крылова», журнал «Московский телеграф», 1825 г.).
Подчеркнем две существенные черты русского языка, названные Пушкиным: 1) его «славенскость», т.е. «церковнославянскость», причем Пушкин эту черту даже не обсуждает, это само собой разумеется: язык славено-русский; 2) «дары» греческого языка: «В XI в. древний греческий язык вдруг открыл ему свой лексикон, сокровищницу гармонии…».
Заимствования из церковнославянского языка в русском настолько органичны, настолько близки исконным (незаимствованным) словам и формам, что их «чужеязычность» не чувствуется говорящими.