Эоловы арфы   ::   Бушин Владимир

Оставалось лишь одно имя, один голос! Старшина снова посмотрел в неистово молчавший зал, всей кожей почувствовал, как страшно обмануть надежды такого зала, и - бросил:

- Ганс Фернбах - "Нет, не виновны"!

И тут началось... Аплодисменты, топот, крики, смех - все слилось в один ликующий ералаш. Кто-то провозгласил: "Новой Рейнской" - ура!" Кто-то добавил: "Слава ее редакторам!" Кто-то не стерпел: "Позор ее врагам!"

А старшина, которого почти никто не слушал, продолжал:

- Густав Френкен - "Нет, не виновны". Иоганн Хофер - "Нет, не виновны"...

Из врагов газеты первым понял, что ему надо делать, прокурор: он встал и негодующе удалился.

- Вильгельм Шмидт - "Нет, не виновны". Георг Эльснер - "Нет, не виновны"...

Дункель видел, как дама, сидевшая впереди, откинула с лица вуаль ("Ах, как хороша!" - даже сейчас отметил старик) и стала пробираться к скамье подсудимых. К Марксу, Энгельсу и Корфу со всех сторон тянулись руки людей, желавших поздравить их. Дама подошла и тоже пожала руки всем троим. Последним она поздравила Маркса, и, когда делала это, ей на лицо упала небрежно закинутая вуаль. Улыбающийся, радостный Маркс двумя пальцами осторожно взял краешек вуали и снова откинул ее. По этому интимному жесту Дункель понял, что дама, на которую он пять часов пялил глаза, была не кто иная, как жена Маркса! Он нонял и то, что Маркс, как видно, заметил его стариковское внимание к своей жене, потому и отпустил шуточку насчет того, кому чья жена нравится. Всю глубину сарказма этой шуточки Дункель осознал только теперь.