Эоловы арфы   ::   Бушин Владимир

- Число? - Даниельс мгновенно очнулся от забытья. - Семнадцатое, Фридрих... А месяц май, а год от рождества Христова одна тысяча восемьсот сорок девятый. И находишься ты не в Париже, не в Лондоне, а в Кёльне, но не в редакторском кабинете на Унтер-Хутмахер, семнадцать, а у меня дома.

- Ты решил, что в этом проклятом заточении я совсем спятил? усмехнулся Энгельс.

- Нет, но я знаю, что когда ты долго не видишь Маркса, а особенно, когда после разлуки ждешь его, а он не идет и не идет, то на тебя от тоски и нетерпения находит нечто. - Даниельс выразительно покрутил пальцем возле лба.

Друзья действительно не виделись долго, то есть виделись, но совсем не так, как им обоим хотелось бы. В середине апреля в связи с катастрофическим состоянием редакционной кассы Маркс в надежде раздобыть денег у единомышленников в других городах отправился в очередную поездку по Вестфалии и Северо-Западной Пруссии. Поездка затянулась.

Едва дождавшись возвращения Маркса, едва перекинувшись с ним несколькими словами, Энгельс умчался в восставший Эльберфельд. Возврагясь оттуда позавчера вечером, он пришел прямо в редакцию, чтобы все рассказать и все разузнать, но Маркс, опасаясь ареста друга, не дал ему открыть рта и почти ничего не рассказал сам, а потребовал, чтобы он немедленно убирался на квартиру Даниельса и сидел там, никуда не высовывая носа.

- Но сегодня ты можешь быть спокоен, - продолжал Даниельс, - Маркс твердо обещал, что придет. Пока посмотри газету. Только что принесли.