Эоловы арфы   ::   Бушин Владимир

- Дело, видишь ли, в том, - Энгельс горестно покачал головой, - что французские крестьяне, несмотря на все их добродушие, гостеприимство, веселость, с точки зрения политического развития, как и немецкие крестьяне, увы, все еще остаются варварами - они боготворят Луи Наполеона, этого ничтожного, тщеславного, путаного дурака, спекулирующего великим именем! А ведь на выборах - этого забывать нельзя! - им принадлежит свыше шести миллионов голосов, то есть они составляют больше двух третей всех избирателей Франции.

Вознице, кажется, были не очень интересны подобные вопросы, его больше занимали конкретные обстоятельства путешествия, и потому он спросил:

- Сколько же вам приходилось отмерять каждый день? Поди, не мало?

Энгельс стал прикидывать:

- Если по карте, то от Парижа до Женевы не так уж далеко - километров четыреста, но дорога раза в полтора длиннее, километров шестьсот. А я частенько шел и не по дороге, отклонялся в сторону, чтобы взглянуть на ту или иную местность, да еще раза два-три сбивался с пути. Вот и считайте. Точно помню, что в первые два дня прошел пятнадцать лье, это получается больше тридцати километров в день. Такой, пожалуй, и была моя средняя скорость.

- Прилично, - сказал возница. - Ведь это день за днем две недели!

- Как бы то ни было, а в Женеву я входил в сапогах, подвязанных веревочками. И на первые же деньги, что мне прислали из Кёльна, купил новые ботинки.

Молль разлил остатки вина, нетерпеливо поторопил:

- Ну, а женщины, женщины-то! Ты их все обходишь молчанием.

Энгельс выставил вперед ладонь: дескать, не спеши.

- Честно говоря, во Франции хватает всяких женщин. Немцам больше нравятся ширококостые крестьянские девушки, и, может быть, они правы.