Эоловы арфы   ::   Бушин Владимир

Видимо движимый именно этим стремлением, шагах в пяти отЭнгельса вдруг вскочил во весь рост молодой рабочий и громко, отчаянно запел:

Тридцать шесть престолов сбросить надо,

Чтоб стране открыть к свободе путь!..

Эту песню, никем не утвержденный гимн баденско-пфальцского восстания, знали все, и все подхватили вслед за парнем так же яростно, весело и бесшабашно:

Рушьте же их, братья, без пощады!

Смело пулям подставляйте грудь!

Пруссаки даже перестали стрелять. Энгельс одним прыжком очутился возле запевалы и повалил его на землю:

- Лежи, дурень!

А песня взмывала все выше, звучала все отчаяннее и веселее:

Вот и наш черед настал сразиться

И, быть может, даже умереть,

Но зато страна преобразится,

И никто рабом не будет впредь!

Пруссаки опомнились от неожиданности и снова открыли огонь. А пули повстанцев еще не в силах были достать их, и потому усовершенствованным коническим пулям, несущим смерть, они могли бросить навстречу только одно - песню! И они бросали ее:

От бесстыдной своры дармоедов

Надо нам Германию сберечь!

В бой за землю прадедов и дедов!

Не страшны нам пули и картечь!

Энгельсу послышался где-то рядом знакомый голос - низкий, густой, сильный. Чей? Сразу вспомнилось, как этот голос свободно и вдохновенно пел на французском языке "Марсельезу". Господи, это же Молль!.. Голос Молля, отчетливо слышимый, плыл навстречу пруссакам легко и дерзко.