Эоловы арфы   ::   Бушин Владимир

Но вот ты прибавляешь себе целых два года, это нехорошо.

- Ах, какой пустяк! - попыталась отмахнуться Тусси, немного смущенная тем, что ее уличили в обмане. - Семь, девять. Пока письмо идет, пока он пишет ответ...

- Нет, - твердо сказал Мавр, - семь - это семь, а девять - девять, он взял карандаш и исправил нужное слово. - Да и семь-то тебе еще только будет через две недели.

- Слушай, Мавр, - вдруг осенило дочь. - А может быть, мне не писать ему, что я девочка, а притвориться мальчиком и имя какое-нибудь придумать, как у мальчишки? А когда мы с дядей Фредом туда поедем, я надену брюки, остригусь, и Линкольн ничего не узнает.

- Нет, это тоже нечестно, - решительно сказал отец. - Пусть все будет так, как есть.

Тусси немного помолчала. В ее блестящих черных глазах метались отблески каких-то новых замыслов, предположений, планов. С трудом подавив их в себе - и видно было, что лишь на время, - она спросила:

- Ну а как же теперь отправить письмо? Запечатать в бутылку?

- Что ты! Этот способ хорош там, где нет других, например в океане, на необитаемом острове. А мы должны побеспокоиться, чтобы письмо дошло возможно скорей, - для этого его надо отнести на почту.

- Когда?

- Завтра пойду в Британский музей и занесу.

- Нет, Мавр, это надо сделать сегодня.

- Хорошо. Вот уложу тебя спать и схожу.

- Нет, ты иди сейчас.

Марксу ничего не оставалось, как одеться и, попросив Женни уложить Тусси побыстрее в кровать, пойти на улицу.