Этюды любви и ненависти   ::   Дудаков Савелий

***



* Андреев говорил о другом персонаже драмы, о старомДавиде, унаследовавшем деньги.

***



Если же мы попытаемся суммировать взгляды Толстого на еврейский вопрос, высказанные им и людьми, которые его хорошо знали, вывод будет безотраден. Слово И.Ф. Наживину, который был беззаветно предан писателю и никогда не изменял его памяти. Писано это уже в далекой загранице, где горечь по "утонувшей" России добавляет веса каждому слову: «Вечером зашел как-то случайно разговор о еврейском вопросе. Д.П. Маковицкий, врач Льва Николаевича, кротчайшее существо, но страшный антисемит (курсив мой. – С. Д.), заметил, что русская передовая пресса усиленно избегает говорить дурно о евреях, замалчивает их даже заведомые недостатки. Это неприятно удивило его. "Лежачего не бьют…" – сказал старик.

Это вполне понятно. "А в чем видите вы сущность еврейского вопроса?" – спросил я Душана. – "В грубом эгоизме евреев…" – не колеблясь сказал он. "Как же бороться с этим?" – "Средство одно: всюду и везде противопоставлять им мягкость и свет христианской жизни…". Мы со Львом Николаевичем рассмеялись. "Да почему же нужно это только специально для евреев? Разве грубых эгоистов мало и среди нас? Посмотрите-ка вокруг…" – "А-а, вы не знаете их! – упорно твердил Душан. – Поезжайте к нам, словакам, там вы узнаете, что такое еврей…" И вдруг Лев Николаевич выпалил одну из своих неожиданностей, о которых я говорил… "Да, конечно, все люди братья… – с точно виноватой улыбкой сказал он.