Канцлер (Гардемарины, вперед - 3)   ::   Соротокина Нина

и при этом мало того, что отлыниваешь от служения отечеству, так ты еще порицаешь славу его и доблесть!

- Каким это еще делом? -буркнул он хмуро.

- Будем учиться ходить. Обхватывай меня рукой за шею... Вот так. По...шел!.. И еще!

Раненая, много раз резанная нога Алексея была в два раза тоньше здоровой. Обутая в шерстяной носок, больная стопа явно не слушалась, вставала косо и подвертывалась, лоб его взмок от напряжения. Но он шел!

Еще три шага, и Алексей рухнул в кресло. На лице его сияла болезненная, удивленная улыбка.

- Нет, ты мне определенно скажи,- обратился он к Никите, как только перевел дух.- Скажи, как истинно русский, рад ты нашим победам или не рад?

- А ты умом не тронулся? Как я могу быть не рад? И не надо этого... "истинно русский". Ты знаешь, что мать у меня немка. Я просто русский. Но войны не люблю. Я истинно штатский - вот это правда. Ну, обхватывай меня за шею... Нет, теперь я с этой стороны...

Жанровая сцена в нидерландском вкусе

От Алексея Оленев направился домой, ругая себя, что отпустил карету. Дождь уже не шел, а как бы повис над городом мельчайшей водяной пылью, под ногами хлюпало, но башмаки пока не промокли. Плохая погода как нельзя лучше способствует мыслям философическим. Борьба добра и зла, господа, владычествует на свете. Война есть зло. Положим, войну можно объяснить необходимостью, если она, так сказать, освободительная. Войну можно назвать доблестью, геройством, страданием, но только не словом "добро". Ага... правый башмак потек... Еще египтяне признавали два начала добра и зла под именем Озирода и Тифона.