Канцлер (Гардемарины, вперед - 3)   ::   Соротокина Нина

Иван Иванович поднимался в то высоко, куда занесла его судьба. А Никита шаг за шагом спускался к тому скромному положению, которое занимал он по своей охоте и воде. Происходило это как бы само собой, но если здесь уместно произнести слово "инициатива", то она шла от Никиты. Он ни в чем не заискивал перед Иваном Ивановичем. Боже избавь, он не стад называть приятеля "ваше сиятельство", он без усилий и намека на обиду спустил простоту их отношений до какой-то новой, видимой ему планки, да там и остался.

Иван Иванович этого словно бы и не заметил, хочешь так- пожалуйста, значит, тебе так удобнее. Сословие они были равны. Никита хоть и князь, но незаконнорожденный, усыновленный, конечно, при гербах, наследник, но... онто знал: как недоношенные дети, будь они потом хоть богатырского сложения и недюжинного ума, не могут увериться, что провели в утробе матери положенный срок, так и незаконный... Шувалов был из местнопоместных, захудалых. Став фаворитом, он мог получить любой чин, нацепить на грудь любой орден, но он предпочел остаться всего лишь камергером и кавалером двух орденов: Александра Невского и польского Белого Орла, который попал к нему случайно.

Эти отношения сохранились у них и в Россия. Никита, хоть Шувалов был моложе его на два года, относился к фавориту как к старшему. Да и как же иначе? В свои тридцать Иван Иванович был не только фаворитом и меценатом, но куратором и основателем Московского университета, Ломоносов, слава о котором гремела, был его другом, драматург Сумароков- частым гостем.