Карта родины   ::   Вайль Петр

Чудно назначают свиданияв русской словесности: «в старом парке как стемнеет». И парк на гектары, и темнеет не враз. Пространства и времени полно — ведь это главное, а не встретиться. Тем более, не доску прибить. Может, оттого

…в стенку гвоздь не вбит и огород не полот.

Там, грубо говоря, великий план запорот.

У Иосифа Бродского — нет почтительности к масштабам, своя малость по сравнению со страной вызывает лишь грустную усмешку изгнанника:

Отсутствие мое большой дыры в пейзаже не сделало; пустяк: дыра — но небольшая.

Ее затянут мох или пучки лишая, гармонии тонов и проч. не нарушая

Обмен комфорта примыкания на неуют свободы произошел добровольно и осознанно:

Усталый раб — из той породы, что зрим все чаще — под занавес глотнул свободы.

Она послаще любви, привязанности, веры

(креста, овала), поскольку и до нашей эры существовала.

Обмен произошел — самое важное! — сугубо индивидуально, то есть аристократически, что уж совсем далеко от Маленького Человека. Как же нужно было отойти от него, чтобы рассмотреть со стороны (в микроскоп? в телескоп?) и ужаснуться. XX век в страхе и трепете испытал с помощью Гитлера и Сталина, каков на практике теоретически описанный Ортегой «человек массы». Российская практика оказалась наиболее долгой и действенной.