Книга 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны   ::   Черток Борис Евсеевич

Министр хотел остановиться, но, посмотрев в свои записи, продолжил:

– Почему нет унификации в конструкции, комплектации и отработке 7К-ОК, Л1 и Л3? Вы обещали, что все будет одинаково и унифицировано! Значит, все это липа?

Предлагали 7К для Луны, а фактически от 7К в лунных проектах ничего не осталось. Обещали взять для отработки основную систему на все три корабля. Предполагалась вами же самими разумная техническая политика, и вы же от нее отказались. Вы затягиваете все министерство в омут! – закончив на такой высокой ноте, министр стал ждать.

Начались выступления, в которые Афанасьев снова включался, не позволяя нам переходить на общеполитическую болтовню и оправдания.

Мишин начал свое выступление со слов:

– Причины срыва наших работ и планов значительно более глубокие, чем только плохая работа ОКБ-1. После ликвидации совнархозов…

При упоминании о совнархозах министр перебил Мишина:

– Ты только не вздумай где-нибудь там, «наверху», вспоминать о совнархозах. Мне уже за это здорово попало. Имейте вы все в виду, все, что мы вам здесь говорим, и то, что вы говорите, передается «наверх» в очень отфильтрованном виде. О совнархозах не вспоминайте! Это я вам советую, хотя знаю, что вам с ними жить было легче.

Мишин продолжал:

– Трудности по весам на Н1-Л3 и трудности по срокам переплетаются. Каждый наш руководитель по уровню решаемых вопросов – это больше, чем главные конструкторы-смежники. Я за то, чтобы моих заместителей или начальников тематических комплексов назвать главными конструкторами. Но самое главное сейчас – прошу не терзать нас организационными делами.