Книга 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны   ::   Черток Борис Евсеевич

Корреспондент «МН» задает прямой вопрос:

«– То есть погибшие сами во всем виноваты?

–Я так не считаю, – отвечает Куликов, – скорее, они стали жертвой существовавших тогда порядков. Всем было известно, что Юрий Гагарин загружен разного рода общественной работой, всяческими протокольными мероприятиями и т.п. Однако никто из начальников не посмел поставить вопрос либо об отстранении его от полетов, либо об улучшении его летной выучки. То же самое можно сказать и о Владимире Серегине, который, не секрет, имел мощное покровительство со стороны первого космонавта».

Всего через месяц после этого интервью «Известия» (№ 58 от 28 марта 1996 года) под броским заголовком «Тайну гибели Гагарина схоронили по горячим следам» публикует статью Сергея Лескова – обозревателя этой газеты.

Лесков приводит мнения тоже авторитетных и компетентных специалистов, один из которых посоветовал не лезть в расследование, «где до истины не докопаешься».

Тем не менее в конце статьи Лесков приводит замечание одного из наших авторитетных летчиков-испытателей и космонавтов Героя Советского Союза Игоря Волка:

«Восстановить картину гибели первого космонавта планеты уже вряд ли удастся. И сегодня, по существу, всерьез обсуждается лишь одна версия о попадании самолета Гагарина в струю сверхзвукового истребителя. Версия не бесспорная, но другой не существует».