JК
Проклятье фараона :: Питерс Элизабет
Страница: 304 из 350 – Эмерсон достал из кармана замызганный сверток, оставивший, к моему глубочайшему сожалению, жирное пятно на брюках, и добавил, угощая Бастет последними лакомыми кусочками: – Целый час потратил на дрессировку.
– Сними-ка лучше с нее браслет леди Баскервиль. Держу пари, половины камней как не бывало.
И проиграла бы пари. Глядя, как Эмерсон с вытянувшимся лицом подсчитывает убытки семейного бюджета, я от души простила ему бахвальство успехом fantasia.
II
На следующее утро сиделка приветствовала меня улыбчивым bon jour и сообщила, что ночь прошла спокойно. Артур выглядел гораздо лучше (куриный бульон в действии), а когда я приложила ладонь к его лбу, улыбнулся и негромко забормотал.
– Маму зовет. – Я смахнула слезинку.
– Vraiment? [12] – Сиделка недоверчиво склонила голову набок. – Он что-то говорил и раньше, но так тихо... Я не разобрала.
– Сейчас он сказал «мама». Надеюсь, что, очнувшись, он увидит ее лицо.
Эта трогательная сцена стояла у меня перед глазами. Миссис Баскервиль склонится над кроватью своего вновь обретенного сына. Мэри, конечно, будет рядом... (С одеждой милой девушки нужно что-то делать! Здесь бы подошло скромное беленькое платьице с ниточкой жемчуга. Да-да, в самый раз!) Исхудавшие пальцы Артура сплетутся со смуглыми изящными пальчиками Мэри, и он шепнет: «Теперь у тебя есть дочь, мама!»
Вчерашний обет Мэри посвятить свою жизнь исполнению «дочернего долга», разумеется, был не более чем романтическим порывом. В юности многих манят лавры святых мучеников, но, к счастью, патетическими монологами дело и ограничивается.
– Сними-ка лучше с нее браслет леди Баскервиль. Держу пари, половины камней как не бывало.
И проиграла бы пари. Глядя, как Эмерсон с вытянувшимся лицом подсчитывает убытки семейного бюджета, я от души простила ему бахвальство успехом fantasia.
II
На следующее утро сиделка приветствовала меня улыбчивым bon jour и сообщила, что ночь прошла спокойно. Артур выглядел гораздо лучше (куриный бульон в действии), а когда я приложила ладонь к его лбу, улыбнулся и негромко забормотал.
– Маму зовет. – Я смахнула слезинку.
– Vraiment? [12] – Сиделка недоверчиво склонила голову набок. – Он что-то говорил и раньше, но так тихо... Я не разобрала.
– Сейчас он сказал «мама». Надеюсь, что, очнувшись, он увидит ее лицо.
Эта трогательная сцена стояла у меня перед глазами. Миссис Баскервиль склонится над кроватью своего вновь обретенного сына. Мэри, конечно, будет рядом... (С одеждой милой девушки нужно что-то делать! Здесь бы подошло скромное беленькое платьице с ниточкой жемчуга. Да-да, в самый раз!) Исхудавшие пальцы Артура сплетутся со смуглыми изящными пальчиками Мэри, и он шепнет: «Теперь у тебя есть дочь, мама!»
Вчерашний обет Мэри посвятить свою жизнь исполнению «дочернего долга», разумеется, был не более чем романтическим порывом. В юности многих манят лавры святых мучеников, но, к счастью, патетическими монологами дело и ограничивается.