Кольцо царя Соломона   ::   Лоренц Конрад З.

Сильное камедевое дерево, здоровый филодендрон, скромная аспидистра, способные пышно разрастаться даже в меблированных комнатах, согревают мне сердце дыханием своей напряжённой жизни, тогда как прекрасный рододендрон или нежный цикламен приносят в моё жильё призрак разложения. Как говорил Шекспир:



Если этот цветок отношенье небрежное встретит.

Самый жалкий сорняк может прелесть его заглушить.



Меня не назовёшь любителем срезанных цветов, хотя их быстрая смерть через обезглавливание трогает меньше, чем медленное умирание растений, лишённых естественных для них условий.

Подобный ход мыслей в применении к растениям может казаться преувеличением, но если дело касается животных — почти каждый согласится со мной. Смерть питомца должна пробудить жалость даже в таком сердце, которое мало склонно к состраданию. Все это обязывает брать на попечение немногих животных, способных действительно жить, а ке умирать медленной смертью в тех условиях, которые вы можете им предоставить. Большую часть горьких разочарований, постигающих любителей комнатных животных и отбивающих у них охоту к такого рода занятиям, я приписываю именно неверному выбору первого питомца. Мёртвый щегол, лежащий на полу своей клетки, вызывает гораздо более сильное и долго не оставляющее вас ощущение вины, нежели цветок, поникший в своём горшочке; и хозяин, мучимый угрызениями совести, клянётся никогда больше не заводить птиц. Однако, если бы он с самого начала вместо щегла приобрёл скворца или чижа, тот жил бы счастливо, может быть, целых пятнадцать лет. Щегол относится к числу тех немногих птиц, которые часто гибнут от «доброты» невежественного хозяина.