Королевская сага   ::   Никитин Андрей

Мы миновали сонный еще рыбопункт на левом берегу, перевалили через песчаный бар в устье Варзуги, вышли на морской простор, закрытый еще туманом, в котором где-то близко слышались покрякивания уток, сдержанный говор гусей и молодых линяющих гаг, и взяли курс на восток. Путь мой был неблизким и непростым. Карбас пришлось сменить на самолет, потом под ноги легла знакомая уже береговая тропа, и в конце концов я добрался до Пялицы. В Пялице я в то лето прижился и уже оттуда совершал путешествия то в одну, то в другую сторону по берегу. Все здесь было вроде бы уже знакомо, исхожено и осмотрено. Но теперь, после Кузомени, я смотрел на окружающее словно бы новыми глазами.

Если раньше я видел окружающий мир глазами первобытного охотника и рыбака, корректируя открывающуюся картину отсчетом прошедших тысячелетий и тут же находя в ней экологически наиболее удобные и выгодные места для стоянок и поселений, то теперь у меня включался как бы другой комплекс корректировки. Я глядел на берег глазами одновременно морского разбойника и сельского хозяина, прикидывая удобство угодий и безопасность положения. Тысячу лет назад пороги Пялицы, по-видимому, еще не существовали, поэтому ладьи могли беспрепятственно подниматься по реке значительно выше, чем сейчас, во всяком случае до "сухого порога". А именно тая, в полутора километрах от моря, над высоким обрывом реки возвышался холм, который я приметил уже давно, но как-то не удосужился его внимательно рассмотреть.

Теперь же я знал, что именно там меня ждет моя главная удача.