JК
Прощай, Калифорния! :: Маклин Алистер
Страница: 102 из 416Зачем же держать нас здесь семь недель, прежде чем убивать? Ради удовольствия находиться в нашем обществе?
– В том, что вы смотрите на вещи оптимистически, нет ничего плохого. Возможно, и мы с доктором Шмидтом будем думать точно так же. Надеюсь только, для этого не понадобится еще семи недель. – Хили показал пальцем в сторону бара и сделал многозначительное лицо, но Барнетт отрицательно покачал головой, демонстрируя, насколько он встревожен. – Меня еще кое-что беспокоит. Уилли Аахен. Куда он провалился? Логика мне подсказывает, что если четыре физика оказались у Моро, то пятый тоже должен быть здесь. Почему ему оказана такая милость? Или, если смотреть с вашей точки зрения, почему ему так не повезло?
– Бог его знает. Ясно одно: он не перебежчик.
– А не мог ли он стать перебежчиком против воли? – спросил Шмидт.
– Такие вещи случаются, – ответил Барнетт, – но, как говорится, можно пригнать коня на водопой, однако пить его силой не заставишь.
– Я никогда с ним не встречался, – заметил Шмидт. – Он ведь лучший, верно? По крайней мере, это следует из того, что мне приходилось слышать и читать.
Барнетт улыбнулся Хили и Брамуэллу, а потом ответил Шмидту:
– Мы, физики, люди завистливые и с большим самомнением. Каждый из нас считает, что другого такого, как он, нет и быть не может. Хотя, конечно, он лучший из нас.
– Нам не приходилось встречаться, так как я натурализовался всего шесть месяцев назад и к тому же Аахен работает в области сверхчувствительных материалов. Что он собой представляет? Я не имею в виду его труды: как ученый он всемирно известен.
– В том, что вы смотрите на вещи оптимистически, нет ничего плохого. Возможно, и мы с доктором Шмидтом будем думать точно так же. Надеюсь только, для этого не понадобится еще семи недель. – Хили показал пальцем в сторону бара и сделал многозначительное лицо, но Барнетт отрицательно покачал головой, демонстрируя, насколько он встревожен. – Меня еще кое-что беспокоит. Уилли Аахен. Куда он провалился? Логика мне подсказывает, что если четыре физика оказались у Моро, то пятый тоже должен быть здесь. Почему ему оказана такая милость? Или, если смотреть с вашей точки зрения, почему ему так не повезло?
– Бог его знает. Ясно одно: он не перебежчик.
– А не мог ли он стать перебежчиком против воли? – спросил Шмидт.
– Такие вещи случаются, – ответил Барнетт, – но, как говорится, можно пригнать коня на водопой, однако пить его силой не заставишь.
– Я никогда с ним не встречался, – заметил Шмидт. – Он ведь лучший, верно? По крайней мере, это следует из того, что мне приходилось слышать и читать.
Барнетт улыбнулся Хили и Брамуэллу, а потом ответил Шмидту:
– Мы, физики, люди завистливые и с большим самомнением. Каждый из нас считает, что другого такого, как он, нет и быть не может. Хотя, конечно, он лучший из нас.
– Нам не приходилось встречаться, так как я натурализовался всего шесть месяцев назад и к тому же Аахен работает в области сверхчувствительных материалов. Что он собой представляет? Я не имею в виду его труды: как ученый он всемирно известен.