JК
Наброски углем :: Сенкевич Генрик
Страница: 14 из 84В бричке сидел студент в фуражке набекрень и с папиросой в зубах. Вез его тот самый Франек, о котором только что говорили бабы. Увидев Золзикевича, студент высунулся из брички, замахал рукой и крикнул:
- Как поживаете, пан Золзикевич? Что слышно? А вы все так же усердно помадите свою голову?
- Покорнейший ваш слуга! - ответил ему, низко кланяясь, Золзикевич, но когда бричка проехала, пробормотал ей вслед: - Чтоб тебе шею свернуть!
Этого студента писарь терпеть не мог. Он был родня Скорабевским, у которых обычно гостил все лето. Золзикевич не только терпеть его не мог, но и боялся как огня. Студент был насмешник и щеголь; он постоянно потешался над Золзикевичем и один во всей округе не ставил его ни во что. Однажды он попал на деревенский сход и в присутствии всех заявил Золзикевичу, что тот глуп, а мужикам сказал, чтоб не слушались его Золзикевич с радостью отомстил бы ему за все, но что он мог ему сделать? О других он хоть что-нибудь знал, а о нем решительно ничего.
Приезд этого студента был ему сейчас совсем некстати. Писарь нахмурился и, уже не останавливаясь, зашагал дальше, пока не дошел до избы, стоявшей поодаль от дороги. Когда он увидел эту избу, лицо его прояснилось. Изба эта была, пожалуй, еще беднее других, но казалась очень опрятной. Двор был чисто выметен и посыпан сабельником, у забора лежали наколотые дрова, и в одном из поленьев торчал топор.
- Как поживаете, пан Золзикевич? Что слышно? А вы все так же усердно помадите свою голову?
- Покорнейший ваш слуга! - ответил ему, низко кланяясь, Золзикевич, но когда бричка проехала, пробормотал ей вслед: - Чтоб тебе шею свернуть!
Этого студента писарь терпеть не мог. Он был родня Скорабевским, у которых обычно гостил все лето. Золзикевич не только терпеть его не мог, но и боялся как огня. Студент был насмешник и щеголь; он постоянно потешался над Золзикевичем и один во всей округе не ставил его ни во что. Однажды он попал на деревенский сход и в присутствии всех заявил Золзикевичу, что тот глуп, а мужикам сказал, чтоб не слушались его Золзикевич с радостью отомстил бы ему за все, но что он мог ему сделать? О других он хоть что-нибудь знал, а о нем решительно ничего.
Приезд этого студента был ему сейчас совсем некстати. Писарь нахмурился и, уже не останавливаясь, зашагал дальше, пока не дошел до избы, стоявшей поодаль от дороги. Когда он увидел эту избу, лицо его прояснилось. Изба эта была, пожалуй, еще беднее других, но казалась очень опрятной. Двор был чисто выметен и посыпан сабельником, у забора лежали наколотые дрова, и в одном из поленьев торчал топор.