Наброски углем   ::   Сенкевич Генрик

Но такая беседа не кажется пустой и пошлой, когда она ведется влюбленными и служит основой, по которой любимое существо ткет золотые цветы своих чувств, лишь изредка раскрывая свой внутренний мир, подобно тому как белая роза, распускаясь, раскрывает пламенеющие лепестки, скрытые внутри. К тому же такая беседа, как птица, парит в небесах, витает в духовном мире и устремляется ввысь, как растение, вьющееся по тычине.

Где-то в корчме напивались мужики и в грубых выражениях говорили о грубых предметах, а эта пара словно плыла в иные края на корабле, у которого, как в романсе Гуно:

Руль златой и прекрасный,

А шатер весь атласный

И жемчуга на весле.

Нужно еще прибавить, что панна Ядвига кружила голову кузену только для практики, а в таких случаях чаще всего говорят о поэзии.

- Читали вы последнюю книгу Ель-ского*? - спросил молодой человек.

______________

* Речь идет о книге известного польского поэта Адама Асныка (1838-1897), который часто подписывал свои произведения "Ел...й",

- Знаете, Виктор, - отвечала панна Ядвига, - я обожаю Ель-ского. Когда я его читаю, мне кажется, будто я слышу какую-то музыку, и помимо воли мне всегда вспоминается стихотворение Уейского*:

______________

* Уейский Корнелий (1823-1897) - польский поэт.

Лежу на облаках,

Растаяв в тишине,

И слезы на глазах.

И сладко грезить мне.

Морская гладь вокруг...

Во сне ли, наяву.

Сомкнув ладони рук,

Лечу... плыву...

- Ах, - внезапно воскликнула она, - если бы я с ним познакомилась, то, наверно, влюбилась бы в него! Мы, без сомнения, поняли бы друг друга.