JК
Над Курской дугой :: Ворожейкин Арсений Васильевич
Страница: 119 из 334Вот только картошечки немного старику поджарила…
— Да мы ужинали, не беспокойтесь.
Вслед за нами шумно вошел и Иван Михайлович. Он бодро, не по-стариковски поздоровался и в приказном тоне бросил Александре Георгиевне:
— Мать, выкладывай на стол гостям все, что есть! Да и у меня сегодня праздник — премию получил. Вот директор нас малость спиртиком угостил.
— Так ты из-за спиртика-то так долго и задержался? — безобидно ворчала жена. — Ведь скоро двенадцать ночи.
— Работали. Срочное задание фронта…
На столе появилось все, что только имелось в семье: небольшая сковородка жареной картошки, тарелка соленой капусты и черный хлеб.
— Тяжело живем, ребята, — сокрушался Иван Михайлович, когда сели за стол. — Ну, да перетерпим… Не впервой. Только бы побыстрее немца добить.
— Жмем. Стараемся, — улыбаясь, откликается Иваненков.
— Наше семейство все мобилизовалось: трое воюют, а мы здесь оружие куем.
Наш разговор затянулся за полночь.
Да, эта семья в миниатюре отображает наше государство, наш народ, где тыл и фронт — едины.
Я пристально смотрю на Ивана Михайловича: голова его поседела, на лице — глубокие морщины, но под нависшими бровями живые, лучистые глаза, в которых то сверкнет улыбка, то промелькнет тревога или гнев. Солдатов говорит о сокровенном, и нам понятны эти думы и заботы рабочего человека.
— Да мы ужинали, не беспокойтесь.
Вслед за нами шумно вошел и Иван Михайлович. Он бодро, не по-стариковски поздоровался и в приказном тоне бросил Александре Георгиевне:
— Мать, выкладывай на стол гостям все, что есть! Да и у меня сегодня праздник — премию получил. Вот директор нас малость спиртиком угостил.
— Так ты из-за спиртика-то так долго и задержался? — безобидно ворчала жена. — Ведь скоро двенадцать ночи.
— Работали. Срочное задание фронта…
На столе появилось все, что только имелось в семье: небольшая сковородка жареной картошки, тарелка соленой капусты и черный хлеб.
— Тяжело живем, ребята, — сокрушался Иван Михайлович, когда сели за стол. — Ну, да перетерпим… Не впервой. Только бы побыстрее немца добить.
— Жмем. Стараемся, — улыбаясь, откликается Иваненков.
— Наше семейство все мобилизовалось: трое воюют, а мы здесь оружие куем.
Наш разговор затянулся за полночь.
Да, эта семья в миниатюре отображает наше государство, наш народ, где тыл и фронт — едины.
Я пристально смотрю на Ивана Михайловича: голова его поседела, на лице — глубокие морщины, но под нависшими бровями живые, лучистые глаза, в которых то сверкнет улыбка, то промелькнет тревога или гнев. Солдатов говорит о сокровенном, и нам понятны эти думы и заботы рабочего человека.