JК
Над Курской дугой :: Ворожейкин Арсений Васильевич
Страница: 133 из 334Учтите Курскую магнитную аномалию, действует на компас, — предупредил капитан.
— А как же быть с облетом района? — с тревогой в голосе спросил Худяков. — Хоть бы разок слетать и посмотреть на фронт с воздуха, а то после боя можно заблудиться. Да и драться несподручно, когда не знаешь под собой местности.
Плясун, опытный штабной работник, сочувственно посмотрел на командира:
— Все это так. Но приказ есть приказ… Получше по карте изучите местность, — на ходу бросил Плясун и побежал в другую эскадрилью.
— Все-таки гитлеровцам удалось вбить клинья в нашу оборону, — сожалел Тимонов, убирая карту в планшет.
Командир эскадрильи свел черные лохматые брови и осуждающе взглянул на летчика.
— А что, разве не так? — недоумевал Тимонов.
Николай Васильевич снисходительно улыбнулся. Ему-то хорошо были знакомы немецкие клинья еще по первым дням войны, когда пришлось отступать из-под Львова.
— Эх, Тимоха, Тимоха. Не видел ты еще немецких клиньев. Вот в сорок первом году были клинья так клинья! — Худяков махнул рукой. — А это пустяки! Вмятины.
И Худяков, пожалуй, прав. Противнику за пять суток наступления удалось продвинуться на Курск со стороны Орла всего на 10—12 километров, а от Белгорода — на 35. «Успехи» таранных ударов мощных танковых группировок не походили на прежние; стальные вершины клиньев раскрошились о прочную 170-километровую толщу Курского выступа, оставив в нем, как называл Худяков, только вмятины.
— А как же быть с облетом района? — с тревогой в голосе спросил Худяков. — Хоть бы разок слетать и посмотреть на фронт с воздуха, а то после боя можно заблудиться. Да и драться несподручно, когда не знаешь под собой местности.
Плясун, опытный штабной работник, сочувственно посмотрел на командира:
— Все это так. Но приказ есть приказ… Получше по карте изучите местность, — на ходу бросил Плясун и побежал в другую эскадрилью.
— Все-таки гитлеровцам удалось вбить клинья в нашу оборону, — сожалел Тимонов, убирая карту в планшет.
Командир эскадрильи свел черные лохматые брови и осуждающе взглянул на летчика.
— А что, разве не так? — недоумевал Тимонов.
Николай Васильевич снисходительно улыбнулся. Ему-то хорошо были знакомы немецкие клинья еще по первым дням войны, когда пришлось отступать из-под Львова.
— Эх, Тимоха, Тимоха. Не видел ты еще немецких клиньев. Вот в сорок первом году были клинья так клинья! — Худяков махнул рукой. — А это пустяки! Вмятины.
И Худяков, пожалуй, прав. Противнику за пять суток наступления удалось продвинуться на Курск со стороны Орла всего на 10—12 километров, а от Белгорода — на 35. «Успехи» таранных ударов мощных танковых группировок не походили на прежние; стальные вершины клиньев раскрошились о прочную 170-километровую толщу Курского выступа, оставив в нем, как называл Худяков, только вмятины.