Нет времени   ::   Крылов Константин

Канарейкам по-прежнему приходилось туго, — зато центральные станции московского метро или знаменитые «сталинские высотки» до сих пор поражают своим эстетическим совершенством. Дворцы были посмертно реабилитированы — на том основании, что они теперь принадлежали народу.

Эстетика позднего сталинизма была классицистской, причём во всех отношениях. А именно: большая часть населения страны обитала в трущобах, бараках, в лучшем случае — в ветшающих коммуналках, ела скудно, и мало что имела. Но над всем этим безобразием возвышались немногие образцы красоты и вкуса. Вещи, которые выпускались в те времена, были действительно красивы: и сейчас ещё можно любоваться на главный корпус Университета, на обводы автомобиля «Победа» или на какой-нибудь уцелевший с тех времён серебряный портсигар.

Новый приступ борьбы с красивостями пришёлся на шестидесятые. На сей раз причина была банальна: труд подорожал, на «красивое» денег не было. Пафос эпохи был в том, чтобы снабдить всех дешёвым и сколько-нибудь приемлемым товаром, начиная с жилья. И немедленно на помощь пришло то самое «низкопоклонство». Сейчас мало кто вспоминает, что пресловутые «хрущобы» были возведены по импортному проекту, купленному у немцев на корню. [242] В ту же самую эпоху начинают «лямзить» и всё остальное — начиная с автомобилей («Победа» так и осталась единственной чисто советской разработкой в этой области — всё остальное было ухудшенными копиями западных авто), и кончая фасонами обуви.

Мы, однако, интересуемся культурой. Советская культура долгое время была единственным продуктом, который выпускался не по лицензии.