Нет времени   ::   Крылов Константин

Интересно отметить, что первая легально продававшаяся в Москве несоветская книга — сборник статей Фрейда, наспех выпущенный каким-то кооперативом, — представлял из себя пухлую тетрадку мелованной (видимо, где-то стыренной) бумаги на двух огромных скрепках.

И ещё одно: советская книга могла быть — и часто бывала — толстой . 500–800 страниц в одном томе были если уж не нормой жизни, то уж не чем-то «из ряда вон». Разумеется, это касалось книг в переплёте. С другой стороны, слишком тонкая на вид книжка «в твёрдом» полусознательно воспринималась как что-то нетривиальное, обещающее.

Теперь обратимся к надписи на корешке книги. Уже упоминавшася тучность советских книжных изделий в большинстве случаев позволяла размещать текст на корешке горизонтально (то есть поперёк корешка) — что очень удобно, если книга стоит на полке, и примерно столь же удобно, если она лежит на столе бочком. К тому же это соответствует канонам высокого книжного искусства, согласно которым надпись на корешке должна быть либо горизонтальная, либо её вообще не должно быть.

Увы, эту эстетику портила нелепая, неизвестно откуда взявшаяся любовь к большим разлапистым буквам и названиям, видимым за версту. В результате толстенные тома Платона и Аристотеля работы издательства «Мысль» были размашисто подписаны снизу вверх, хотя куда более тонкие тома тех же авторов, выпущенные до 1917 года (например, знаменитое «карповское» издание творений Платона) любовно украшены узенькими золотыми буковками на корешках, — расположенными, конечно же, по горизонтали.