Огнем и мечом   ::   Сенкевич Генрик

И удивительное дело: на Базавлуке стояло всего шесть тысяч ордынцев (правда, за ними был еще хан со всею крымской мощью), но в Сечи ведь находилось много более десяти тысяч молодцев, не считая тех, кого Хмельницкий уже загодя послал на Томаковку, и все-таки ни одного недовольного голоса не услышал Тугай-бей. Стало ясно, что способ, каким грозный мурза оставил за собой пленного, был единственно верным и был точно рассчитан, немедленно укротив запорожцев, которым татарская помощь была крайне необходима. Депутация кинулась на майдан, крича, что с ляхом поиграть не получится, что он пленник Тугай-бея, а Тугай-бей, к а ж е, р о з с е р д и в с я! "Бороды нам повырывал!" - кричали они. На майдане сразу же стали повторять: "Тугай-бей  р о з с е р д и в с я!" "Р о з с е р д и в с я! - горестно кричали толпы. Р о з с е р д и в с я!" - а спустя некоторое время какой-то пронзительный голос затянул у костра:

Гей, гей!

Тугай-бей!

Розсердився дуже.

Гей, гей!

Тугай-бей!

Не сердися, друже!

Сразу же тысяча голосов подхватила: "Гей, гей! Тугай-бей", и так возникла одна из тех песен, которые, можно сказать, вихрь потом разносил по всей Украине и касался ими струн лир и торбанов.

Но внезапно песня оборвалась, ибо в ворота со стороны Гассан Баша влетело десятка два каких-то людей и, продираясь сквозь толпу и крича: "С дороги! С дороги!", что было мочи устремилось к дому рады. Атаманы собирались уже разойтись, когда новые эти гости вбежали в горницу.

- Письмо гетману! - кричал старый казак.

- Откуда вы?

- Мы чигиринские. День и ночь с письмом едем. Вот оно.