Паруса в океане   ::   Петров Эдуард

На пристани толпились финикиянки - молодые и старые. И у каждой в руках по дорогому стеклянному флакону, в которые они будут собирать свои слезы - таков старый ханаанский обычай. И когда мореходы вернутся из дальнего плавания, им прежде всего покажут наполненные слезами флаконы как свидетельство женской любви и верности.

У трапа триремы громко зарыдала женщина в окружении доброй дюжины чумазых детей. Пожилой, крепко сбитый матрос неловко обнимал их всех, потом вспылил, грозно прикрикнул, и женщина замолчала, глотая слезы.

Чей-то малыш взобрался на палубу галеры и громко звал отца.

Повар Фага, увешанный корзинами, горшками, свертками из пальмовых и банановых листьев, смело ступил на раскачивающийся трап, но не удержался и с шумом свалился в воду. Брызги окатили стоявших на краю причала. Несмотря на серьезность момента, грянул дружный хохот.

Фага уцепился за протянутую руку Эреда и перевалил через борт, мокрый, сердитый.

- Почему не отчаливаем?

- Твое брюхо ждали, - ответил ему старшина гребцов Рутуб.

Корабельный повар тотчас исчез: боялся рутубовской зловещей ухмылки.

Меред была грустна. Ее египетские, как у Исиды, искрящиеся таинственной силой глаза по-очереди останавливались на каждом.

- Мекал, мальчик, подойди к борту, попрощайся же с ней, - мягко сказала она.