Паруса в океане   ::   Петров Эдуард

Ростовщик проклял свой длинный язык,Беркетэль засмеялся и бросил ему, как кость собаке, один слиток, затем второй, третий. Ростовщик хватал их на лету и расставлял в ряд перед собой. Жрец с грохотом опустил крышку ящика, рабби Рахмон торопливо пересчитал бруски.

- Пять! Всего пять дебенов! - завопил он. - Я окончательно разорен!

Жрец оторвал от дымчатой кисти на большом серебряном блюде несколько крупных влажных виноградин, бросил их в рот.

- Иди, человек, иди. Я тебе дал хорошую цену за плохой товар. И не забудь пожертвовать в храм Великой Матери.

Ростовщик, жалкий и подавленный, шел через огромный двор особняка жреца-настоятеля, опасливо косясь на рычащих раскормленных догов, которых с трудом удерживали за ошейники худосочные рабы-подростки. Надо же, вырвать добычу из-под носа, да у кого? У рабби Рахмона, разорившего не одного тирянина, имевшего не десять и не двадцать долговых рабов... И хотя уязвленное самолюбие не давало покоя Рахмону, он не мог не восхищаться хваткой Беркетэля. "И ведь еще молод! Боги! Что будет лет через двадцать... Расправиться с человеком его, рабби Рахмона руками и не заплатить за это почти ничего! Ну да, храм всегда в стороне, отдувайся, смертный, трудяга-ростовщик, не знающий покоя ни днем ни ночью..."

На узкой улице между глинобитными и каменными стенами зданий и заборов он неожиданно увидел старика скифа, ковыряющегося в куче мусора. Ростовщик прикинул в уме, чем тот может быть ему полезен.

- Эй, человек, подойди, не пожалеешь.