Паруса в океане   ::   Петров Эдуард

- Хитрый раб опаснее пожара, - процедил жрец, - он все это умеет нехуже тебя. Обработать его сейчас же.

Двое схватили Астарта под руки и повели к навесу. Астарт обмяк, изобразив на лице полную отрешенность.

- Сомлел с перепугу, - сказал третий, пошевеливая угли в жаровне. Раскаленные ножи и тавро были уже готовы. Астарта притиснули к столбу и накинули веревку.

"Вот он, момент!" От сильного удара ногой надсмотрщик, возившийся у жаровни, врезался головой в пышущие жаром угли. Истошный крик никого во дворе не всполошил: при процедуре обращения в раба пурпурокрасилен обычно орут так, что статуи богов обливаются холодным потом.

Под навесом недолго возились, кто-то хрипел, чье-то тело звучно билось о землю, затем все стихло. И вот на солнечный свет вышел воющий Астарт, задравший к небу вымазанное в крови лицо и слепо расставив руки. Жрец-настоятель теребил свое большое ухо и с чувством охотника, подстрелившего опасного зверя, любовался пьяными шагами Астарта. "А ведь мог быть жрецом. И каким жрецом..."

А тот кружил по двору, чуть не свалился в чан с затхлой водой и оказался у ворот. И вдруг - быстрый, как спущенная тетива, удар кулаком и привратник с проломленной переносицей повис на щеколде. Бухнула калитка. Астарт исчез.

- Догна-ать! - Беркетэль задохнулся от крика.

Астарт несся во весь дух по улице. Только бы добраться до пристани, где в каждом кабачке у него не счесть приятелей!

Сухопарый надсмотрщик в кожаных сандалиях вырвался вперед. Астарт понял: от него не уйти.