Перекресток: путешествие среди армян   ::   Марсден Филип

Он был полон безоговорочного энтузиазма истинного националиста, пребывающего в черно-белом мире, мире Хороших и Плохих людей, армян и турок, в мире, в котором насилие было единственно возможной формой отношений. Его убеждения не были умерены практическим опытом: если не считать недавней службы в национальной армии возле Еревана, он никогда не покидал пределы своей высокогорной деревни.

Он указал мне на пустую комнату и вышел. Я устал: сбросив ботинки, я улегся на кровать и вскоре уснул.

Людвиг вернулся немного позже.

— Смотри, Филип, — сказал он, протягивая мне книгу о фидаинах, тех фидаинах времен до 1915 года. — Славные парни, — сказал он. — Хорошие, смелые люди. — Затем он сунул руку за голенище своего высокого ботинка и вытащил нож. — Видишь мой нож, Филип? Хороший, да?

— Да, нож хороший. — Нож был огромного размера.

— Как ты думаешь, он хорош для мусульманина?

— По-моему, хорош для чего угодно.

Толстое лезвие ножа, напоминавшее по форме рыбу, сверкнуло в слабом свете; Людвиг погладил лезвие пальцем и наклонился ко мне:

— Покажи мне свой нож, Филип.

Я достал свой старый узкий нож, который служил мне для чистки фруктов и заточки карандашей.

— Испанский, — сказал я. — Эспаньол.

— Эспаньол?

— Да.

— Эспаньол! О, Филип!

Он пристально посмотрел на мой нож, затем, усмехнувшись, поиграл лезвием.