Последние капли вина   ::   Рено Мэри

Только тут я наконец вспомнил: какие бы глупости ни лезли мне в голову, а это все-таки её перворожденное дитя.

Когда я подошел к комнате, женщины сказали мне, что там ещё не выполнен обряд очищения, а потому я и сам осквернюсь. Я ответил: "Что ж, пускай", - и вошел. Она лежала с распущенными волосами, влажными и вялыми, словно после долгих мучительных трудов; лицо её вытянулось, под глазами залегли синие круги. Дитя лежало у неё на руке. Я спросил: "Как ты, матушка?", и она подняла ко мне глаза.

Если муж потерпел поражение в панкратионе, если его исколотили так, что он едва держится на ногах и, кое-как поднявшись с земли, вытирает с глаз кровь, - и в этот момент встречает человека, которого больше всех порадует его поражение, то, сколь ни велико его мужество, что-то он все же выкажет. Так и произошло сейчас, между моей матерью и мною. И, думаю, поняв это, я впервые в жизни познал горе мужчины. Но после того как дождь пролился, его не вернешь на небо.

И в печали этой каждый из нас жалел другого. Она справилась быстрее улыбнулась мне, взяла за руку и сказала, что ей уже лучше. Я чувствовал, что должен поцеловать её, но комната пропахла женщинами и кровью, кожа матери казалась чужой, а у меня тело сжималось и ежилось.

- Посмотри, это твоя сестра, - сказала она.

Я пока не успел и подумать о девочке. На ней все ещё оставался налет рождения, и волосики у неё были как серебро. Я взял её на руки без опаски, потому что давно привык к щенкам, которые остаются спокойными в твердых руках.