Повесть о вере и суете   ::   Джин Нодар

– Извините, – обратился я к нему. – Мне просто послышалось, что вы сказали не «Ванда», а «Аманда».

– Да, я сказал «Аманда»! – сказал Уик. – Не «Ванда»!

– А кто такая Аманда? – не понял я.

Уик снова дёрнулся, но в этот раз рассердился на меня:

– Аманда – это дама, с которой ты завтра встречаешься. Аманда Нагасаки. ”Вашингтон пост“. Вспомнил?

Теперь – из-за Аманды – рассердилась на меня и Ванда.

– Её зовут Аманда? – сказал я. – Я запомнил только фамилию… Трагическая! А она и не называла имени: я, говорит, мисс Нагасаки…

– Допустим! – допустил директор, чего стенографистка делать не собиралась. – Допустим, как говорили древние! Так что же ты расскажешь мисс Нагасаки?

Я подумал, но решил сказать правду:

– Я расскажу ей правду! – и уточнил. – Выложу ей мою жалобу.

– Ну, валяй! – поправился он в кресле. – Выкладывай!

Поудобней расположился и я. Ухватился за громоздкий булыжник жалобы внутри себя, набрал в лёгкие воздух и начал – без иронии – со слов «Как говорили древние…»

Древних – по окончании моей речи – упомянул и он. Пока, однако, я произносил эту речь, а стенографистка Ванда ёрзала на стуле и недружелюбно поглядывала на меня, Уик не только ни разу не шелохнулся, но ни разу не отвёл взгляда от своих веснушчатых рук, которые держал на столе скрещёнными. Трижды – пока я выкладывал жалобу – на его верхнюю кисть приземлялся неизвестный мне крылатый червяк и скрёб директорскую кожу своими гадкими ножками.