Позолоченный век   ::   Твен Марк

Если вы, допустим, член конгресса (не примите это за оскорбление), и один из ваших избирателей, полный невежда, не желающий докучать себе изучением чего бы то ни было и неспособный заработать себе на пропитание, станет приставать к вам и просить о помощи, то решитесь ли вы сказать ему: "Послушайте, друг мой, будь вы годны хоть на что-нибудь, вы еще могли бы поступить на службу в другом месте, но здесь нет, ни в коем случае"? О нет. Вы ведете его в министерство и говорите: "Послушайте, дайте-ка этому парню что-нибудь такое, чтоб он не слишком скучал, а заодно и жалованье", - и все в порядке. Вы передали его на попечение родины. Он дитя своей родины, пусть родина и заботится о нем. В Вашингтоне есть что-то доброе, материнское, - это поистине великодушный старый милосердный Национальный Приют для Сирых и Убогих.

Жалованье, выплачиваемое этому огромному людскому муравейнику служащих, считается щедрым, но законным вознаграждением за квалифицированный и полезный труд. Что же касается тех, кто занят в двух палатах конгресса, то они не только получают такое же щедрое жалованье, но упоминаются и в Законе о Дополнительных Вознаграждениях, который так ловко и незаметно проскальзывает ежегодно в суматохе всеобщей наживы, обычно знаменующей последний день работы очередной сессии конгресса, - а это, что ни говори, двадцатипроцентная надбавка к годовому жалованью за... да просто так, за здорово живешь.

Жизнь в столице стала для Вашингтона Хокинса источником непрестанных удовольствий. Сенатор Дилуорти жил на широкую ногу, и комнаты Вашингтона были сплошным очарованием: газовое освещение, холодная и горячая вода, ванна, камины, мягкие ковры, прекрасные картины на стенах, книги о религии, трезвости, благотворительности и финансовых операциях; вышколенные чернокожие слуги, изысканная пища - одним словом, все, чего только может пожелать человек.