Позолоченный век   ::   Твен Марк

Каковы бы ни были мысли самой Алисы, они остались неизвестны Филипу, так же как и летописцам этой правдивой истории; если девушка казалась не такой, какой была на самом деле,и несла бремя более тяжкое, нежели все остальные, потому что должна была нести его в одиночестве, - она только делала то же, что делают тысячи женщин, с героическим самоотвержением, какое и не снилось нетерпеливым, вечно недовольным мужчинам. Разве эти большие бородатые младенцы не заполнили всю литературу своими воплями, своими горестями и жалобами? И всегда у них жестокой, бессердечной, непостоянной и безжалостной оказывается прекрасная половина рода человеческого.

- Так, значит, вы будете жить в Фолкиле и служить в окружном суде - и думаете найти в этом удовлетворение? - спросила Алиса, когда Филип изложил ей свою новую программу действий.

- Пожалуй, не навсегда, - сказал Филип. - Может быть, потом я смогу получить практику в Бостоне или поеду в Чикаго.

- А может быть, вас выберут в конгресс.

Филип посмотрел Алисе в лицо - всерьез ли она говорит, не дразнит ли его? Но она была совершенно серьезна. Алиса принадлежала к числу тех провинциальных патриоток, которые верят, что в конгресс все еще выбирают именно тех, кто этого заслуживает.

- Нет, - сказал Филип, - едва ли теперь человек может пройти в конгресс, не прибегнув к таким средствам и уловкам, которые сделали бы его недостойным звания конгрессмена; конечно, бывают и исключения; но, знаете ли, будь я юристом, я не мог бы заняться политикой, не повредив своему положению. Люди наверняка усомнились бы в моем бескорыстии и в чистоте моих намерений.