Позолоченный век   ::   Твен Марк

И лишь оказавшись в этой огромной, мрачной обители безумия, Лора поняла весь ужас случившегося; лишь когда ее встретил добрый доктор и она прочитала сострадание в его взгляде и, едва попытавшись объяснить ему, что она вовсе не безумна, поняла по его лицу, что он все равно ей не поверит; лишь когда она шла через отделение, куда ее назначили, и увидела лица ужасных созданий, одновременно и преступных и безумных, - страшные лица, которые ей отныне суждено видеть каждый день, и когда ее заперли в крохотной пустой каморке с голыми стенами, которая отныне станет ей домом, - лишь тогда силы оставили ее. Едва ушла обыскавшая ее надзирательница и Лора осталась одна, она упала на кровать и хотела было собраться с мыслями, но они проносились в мозгу беспорядочным вихрем. Ей вспомнилась речь Брэма, вспомнились свидетели, утверждавшие, что она помешана. Неужели это правда? И уж во всяком случае, если она останется здесь, среди этих чудовищ, она и впрямь сойдет с ума. Нет, лучше умереть, чем медленно терять рассудок здесь, в заточении...

Да простит нас читатель. То, что мы сейчас описали, очень далеко от истины. Но так непременно случилось бы в романе. Будь наша книга плодом вымысла, а не добросовестным описанием действительных событий, мы не осмелились бы поступить с Лорой по-иному. Этого требовало бы истинное искусство и простейшее уважение к законам драмы. Романисту, который предоставил бы безумной убийце разгуливать на свободе, не уйти от всеобщего осуждения. И притом безопасность общества, достоинство уголовного суда, то, что мы называем нашей современной цивилизацией, - все требовало бы, чтобы с Лорой поступили именно так, как описано нами выше. Иностранцам, читающим эту печальную повесть, останется непонятна всякая иная развязка.

Но книга наша не вымысел, а глубоко правдивая история.