Она окинула меня надменным взглядом. Я ответил легкой улыбкой, не собираясь «знать свой шесток». Некоторое время она напряженно думала, как же лучше обращаться с кактусом, – я отчетливо слышал, как крутятся колесики в ее мозгу, – и наконец подбородок занял первоначальное положение.
– Настоящие?
Вот это уже хорошо. Я почувствовал, что улыбаюсь почти искренне.
– Вполне.
– Вы не похожи на... Я хочу сказать...
– Я прекрасно понимаю, что вы хотите сказать. Пора бы вам избавиться от этих цепей.
– От цепей? О чем вы говорите?
– От цепей, сковывающих ум. От оков, в которых томится ваша душа.
– С умом у меня все в порядке.
– Вы шутите, ваша голова набита идеями, которым уже пора на свалку.
– Я пришла сюда не для того, чтобы... – запальчиво начала она и вдруг осеклась.
– Вы пришли сюда не для того, чтобы выслушивать оскорбления, – иронически закончил я.
– Коль скоро вы употребили этот штамп, то да. Но я не собиралась это говорить.
– Зачем же тогда вы пожаловали?
Она помолчала и ответила:
– Я хотела вашей помощи.
– Для чего?
– Чтобы... чтобы справиться с отцом.
Меня удивило, во-первых, что с отцом приходится «справляться», а во-вторых, что она не может сделать этого без моей помощи.
– В чем же заключается мое участие?
– Он... он совершенно разбит. – Неожиданно в ее глазах блеснули слезы. Это смутило и разозлило ее.