Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны :: Черток Борис Евсеевич
Страница:
147 из 846
Для укрепления «политико-морального состояния» я воспользовался представившейся возможностью провести «закрытый мальчишник», чтобы поговорить с товарищами начистоту.
Мое приглашение с нескрываемым энтузиазмом приняли Юрасов, Осташев, Козко, Башкин, Карпов, и, не могу точно вспомнить, было еще человека три-четыре, сильно недовольных передачей «Зенитов» в Куйбышев.
В домике № 3 на «двойке» я был «временно прописан» с Виктором Кузнецовьм, Василием Мишиным и Леонидом Воскресенским. Ни Кузнецов, ни Мишин, ни Воскресенский на этот раз не прилетели. Стартовая подготовка была поручена Шабарову. Оказавшись единственным жильцом, я пригласил товарищей провести вечер в домике за дружеским ужином. Стол был заставлен банками со шпротами, помидорами, огромным арбузом и бутылками нарзана. Совсем скромно выглядел графин с чистым спиртом.
Когда мы вдоволь наговорились, обсуждая ближайшие перспективы, и, запивая нарзаном, опустошили графин, Юрий Козко попросил разрешения воспользоваться гитарой Воскресенского.
— Перейдем от физики к лирике, — сказал Козко. У него оказался чистый и сильный голос.
Не напрасно дули ветры
Не напрасно шла гроза
Кто-то тайным тихим светом
Напоил мои глаза.
С чьей-то ласковости вешней
Отгрустил я в синей мгле
О прекрасной, но нездешней
Неразгаданной земле.
Не гнетет немая млечность
Не тревожит звездный страх.
Полюбил я мир и вечность,
Как родительский очаг…
Слова, мастерское исполнение, спирт — все вместе вызвало восторженные аплодисменты.
|< Пред. 145 146 147 148 149 След. >|