Рассвет над Киевом   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

— И все же, Сергей, если бы ты стал летать на пассажирском, я не сел бы к тебе в самолет, — пошутил Кустов. — Темперамент у тебя не тот.

— А я к тебе сяду, — с подчеркнутой серьезностью ответил Лазарев. — Ты скоро переменишься.

— Почему же? — Кустов не уловил подвоха.

— Женишься. Не зря ты каждый вечер бегаешь к своей киевляночке.

— Может быть, — к всеобщему удивлению согласился Игорь и, заторопившись, добавил: — Война-то скоро должна кончиться. Теперь уже таких Днепров до самой Германии не будет.

— О-о… — Лазарев с сожалением покачал головой. — Значит, ты действительно втюрился. Вот уж от тебя я этого не ожидал. На глазах гибнут лучшие люди!

У Днепра мы остановились. Машину отослали назад.

Негустой туман неподвижно стоял над рекой. Сливаясь с низкой облачностью, он как-то отодвинул другой берег, отчего Днепр казался шире.

Более полутораа месяцев мы глядели на Днепр через пороховую гарь. Сколько крови и солдатского пота вобрал он в себя! И вот он перед нами, спокойный, величавый, очень нам дорогой. Про него, как про Волгу, народ поет песни. Без Волги не представляешь себе России, как без Днепра Украины.

Постояли молча, смотря на реку. На нас нахлынули воспоминания о боях за Днепр. Я до боли отчетливо увидел перед собой Тимоху. Очевидно, о Тимонове думал и Лазарев.

— Что это Николай ничего не пишет?

— Напишет, — уверенно ответил я. — Прошел еще, только месяц. А Тимоха сначала попал в армейский госпиталь, потом его отправили куда-нибудь далеко, в тыл.