Роковой бриллиант дома Романовых (Курьер царицы)   ::   Рэтклиф Джон

перед Петром Непомнящим, она, княгиня, владычица, которая еще вчера могла велеть отодрать его плетьми...

Эти глаза... О! Ее глаза! Как могло небо создать такие глаза, или это глаза ада? Петр не должен был заглядывать в эти глаза. Эта женщина, которую он грубо поднял с полу, прижал к своей голой груди, прикосновение ее тела он чувствовал, эта женщина, охваченная его могучими руками, с легким криком откинула голову. Ее губы были полуоткрыты, словно полные жажды и желания, но ее глаза, широко раскрытые, неестественно растерянные глаза, эти глаза, как прикованные, остановились на глазах Непомнящего, а эти глаза были серыми, гордыми и пылающими. В этих глазах светилась сила многих поколений, поколений, привыкших властвовать, неукротимая сила полководцев и заговорщиков, цареубийц и завоевателей. И все это исходило из глубины ее пылающей души. В ее взгляде было столько воли, отвращения и презрения, что у Петра Непомнящего стали сгибаться колени, его силы ослабели. Наконец, она ударом кулака оттолкнула его от себя и с учащенным дыханием села обратно на свое место.

Теперь ее взгляд впился в его голое тело, в его грудь, где изображена татуировка, так что он, мучимый болью, застонал. Но сейчас же преодолел эту слабость. В его голове молнией мелькнула мысль, слышанная им когда-то: каждый человек может быть тем, чем он хочет быть. Он хочет быть князем Владимиром Сулковским, он хочет, чтобы эта женщина знала и почувствовала, что от его рук спасения нет, и во второй раз он бросился на свою добычу...