JК
Россия въ концлагере :: Солоневич Иван
Страница: 2 из 911Вивисекцiя производится не надъ ихъ живымъ тeломъ -- почему же не воспользоваться результатами ея?
Полученный такимъ образомъ "фактическiй матерiалъ" подвергается затeмъ дальнeйшей обработкe въ зависимости отъ насущныхъ и уже сформировавшихся потребностей отдeльныхъ политическихъ группировокъ. Въ качествe окончательнаго продукта всего этого "производственнаго процесса" получаются картины -- или обрывки картинъ, -- имeющiя очень мало общаго съ "исходнымъ продуктомъ" -- съ совeтской реальностью: "должное" получаетъ подавляющiй перевeсъ надъ "сущимъ"...
Фактъ моего бeгства изъ СССР въ нeкоторой степени предопредeляетъ тонъ и моихъ "свидeтельскихъ показанiй." Но если читатель приметъ во вниманiе то обстоятельство, что и въ концлагерь-то я попалъ именно за попытку бeгства изъ СССР, то этотъ тонъ получаетъ нeсколько иное, не слишкомъ банальное объясненiе: не лагерныя, а общероссiйскiя переживанiя толкнули меня заграницу.
Мы трое, т.е. я, мой братъ и сынъ, предпочли совсeмъ всерьезъ рискнуть своей жизнью, чeмъ продолжать свое существованiе {3} въ соцiалистической странe. Мы пошли на этотъ рискъ безъ всякаго непосредственнаго давленiя извнe. Я въ матерiальномъ отношенiи былъ устроенъ значительно лучше, чeмъ подавляющее большинство квалифицированной русской интеллигенцiи, и даже мой братъ, во время нашихъ первыхъ попытокъ бeгства еще отбывавшiй послe Соловковъ свою "административную ссылку", поддерживалъ уровень жизни, на много превышающiй уровень, скажемъ, русскаго рабочаго.
Полученный такимъ образомъ "фактическiй матерiалъ" подвергается затeмъ дальнeйшей обработкe въ зависимости отъ насущныхъ и уже сформировавшихся потребностей отдeльныхъ политическихъ группировокъ. Въ качествe окончательнаго продукта всего этого "производственнаго процесса" получаются картины -- или обрывки картинъ, -- имeющiя очень мало общаго съ "исходнымъ продуктомъ" -- съ совeтской реальностью: "должное" получаетъ подавляющiй перевeсъ надъ "сущимъ"...
Фактъ моего бeгства изъ СССР въ нeкоторой степени предопредeляетъ тонъ и моихъ "свидeтельскихъ показанiй." Но если читатель приметъ во вниманiе то обстоятельство, что и въ концлагерь-то я попалъ именно за попытку бeгства изъ СССР, то этотъ тонъ получаетъ нeсколько иное, не слишкомъ банальное объясненiе: не лагерныя, а общероссiйскiя переживанiя толкнули меня заграницу.
Мы трое, т.е. я, мой братъ и сынъ, предпочли совсeмъ всерьезъ рискнуть своей жизнью, чeмъ продолжать свое существованiе {3} въ соцiалистической странe. Мы пошли на этотъ рискъ безъ всякаго непосредственнаго давленiя извнe. Я въ матерiальномъ отношенiи былъ устроенъ значительно лучше, чeмъ подавляющее большинство квалифицированной русской интеллигенцiи, и даже мой братъ, во время нашихъ первыхъ попытокъ бeгства еще отбывавшiй послe Соловковъ свою "административную ссылку", поддерживалъ уровень жизни, на много превышающiй уровень, скажемъ, русскаго рабочаго.