Рыбарь (Комбинации против Хода Истории - 2)   ::   Гергенредер Игорь

и проситься?

Его спутник как бы жадно схватил что-то невидимое:

- Нам бы снова трехлинеечку в руки!

У друзей было решено сегодня же ехать на фронт в свои части.

Ромеева до слез пробрало от щемящей жалости и уважения. Он повел ребят кормить - но не в ресторан: не то состояние души, чтобы сидеть среди ресторанной публики. Он нашел наклеенное на стену объявление: "Обеды на дому".

Их впустили в бревенчатый флигель в глубине двора, в некогда небедную, а ныне жалкую комнату, куда из кухни было прорезано окно в стене. Хозяйка, вдова значительного в свое время местного чиновника, боролась за существование: собственное и детей-подростков.

Гостям принесли, как хозяйка назвала их, "домашние щи", в которых оказалось чересчур много капусты и совсем мало говядины, подали рубленые котлеты, открытый пирог с подозрительным фаршем.

Главное - они остались в комнате одни, никто не мешал им говорить...

Ромеев узнал из рассказа Сизорина, что Быбин погиб от ранения в живот, промучившись около суток. В бреду он поминал шурина, убитого за месяц до того, бормотал, что они в честь встречи "раздавят баночку".

Сизорин описал, как изменился Шикунов: показывал себя рьяным служакой, его произвели в прапорщики - и он стал неприступно-властным, строит из себя "военную косточку", раздобыл перчатки тонкой кожи и летом не снимает их.

Лушин, всегда носивший усы, зарос до самых глаз бородищей, все так же

ухитряется находить выпивку, все так же охотно, подолгу рассуждает.

Ромеев слушал с видом человека, который мучительно колеблется. Вдруг решился - стал рассказывать о себе...