JК
Секретный узник :: Парнов Еремей
Страница: 6 из 510А ты хочешь, чтобы я отдыхал, когда в Вуппертале будет выступать Геббельс! Нет, Фриц, не выйдет! Наци не должны получить на выборах ни одного голоса!
Только через восемь долгих дней, расписанных по минутам, заполненных митингами, совещаниями и инструктажами в местных партийных комитетах, они смогли выбраться на природу.
Поначалу все складывалось как нельзя лучше. Они хорошо выспались, выпили настоящего кофе с бутербродами и выехали через Крибштейн в Дрезден, а потом и сюда, в Саксонскую Швейцарию. К обеду были уже в Басте. Пили местное вино, слушали румынский оркестр, перекинулись в скат. А когда спала июльская жара, пошли на Бастайскую скалу полюбоваться долиной Эльбы.
Фриц знал, что по-настоящему Тельман сможет отдохнуть только в полном одиночестве, наедине с природой. Но оставлять председателя партии без охраны было бы совершенным безумием. К счастью, Тельман понимал это и сам. Поэтому он и не стал возражать, когда увидел, что в некотором отдалении за ними идут двое рабочих парней. Молча стоял он на Бастайской скале, слушал птиц, дышал влажной свежестью речной долины, следил, как меняют цвет уходящие в вечернюю тень горы. Фриц ему не мешал. Охрана спряталась где-то поблизости, и он ее не видел. Уже больше десяти лет живет он в постоянной опасности. Как чудовищна, в сущности, эта охота за ним! Но самое удивительное, что он привык и к опасности, и к охране...
На Бастайскую скалу пал красноватый закатный отблеск.
Улыбнувшись про себя, Фриц отметил, что Тельман сразу же стал удивительно похож на свой плакатный портрет. Большая лысая голова, твердый, хорошо очерченный нос, тяжелый волевой подбородок обрели вдруг чеканную обостренность.
Только через восемь долгих дней, расписанных по минутам, заполненных митингами, совещаниями и инструктажами в местных партийных комитетах, они смогли выбраться на природу.
Поначалу все складывалось как нельзя лучше. Они хорошо выспались, выпили настоящего кофе с бутербродами и выехали через Крибштейн в Дрезден, а потом и сюда, в Саксонскую Швейцарию. К обеду были уже в Басте. Пили местное вино, слушали румынский оркестр, перекинулись в скат. А когда спала июльская жара, пошли на Бастайскую скалу полюбоваться долиной Эльбы.
Фриц знал, что по-настоящему Тельман сможет отдохнуть только в полном одиночестве, наедине с природой. Но оставлять председателя партии без охраны было бы совершенным безумием. К счастью, Тельман понимал это и сам. Поэтому он и не стал возражать, когда увидел, что в некотором отдалении за ними идут двое рабочих парней. Молча стоял он на Бастайской скале, слушал птиц, дышал влажной свежестью речной долины, следил, как меняют цвет уходящие в вечернюю тень горы. Фриц ему не мешал. Охрана спряталась где-то поблизости, и он ее не видел. Уже больше десяти лет живет он в постоянной опасности. Как чудовищна, в сущности, эта охота за ним! Но самое удивительное, что он привык и к опасности, и к охране...
На Бастайскую скалу пал красноватый закатный отблеск.
Улыбнувшись про себя, Фриц отметил, что Тельман сразу же стал удивительно похож на свой плакатный портрет. Большая лысая голова, твердый, хорошо очерченный нос, тяжелый волевой подбородок обрели вдруг чеканную обостренность.