Семнадцатый самозванец   ::   Балязин Вольдемар

Гаврила Леонтьев, служивший вместе с Плещеевым в Земском приказе, и лучше прочих знавший его, подумал: "Не отдал бы ты Леонтия, его все равно бы прикончили. Да и тебя вместе с ним - не поглядели бы, что помазанник".

Боярин Пушкин - любитель священных книг - пробасил смущенно:

- Чего кручиниться, государь. Сказано: "Положи живот за други твоя".

"Твой бы живот положить", - подумал Гаврила Леонтьев, недолюбливавший спесивого боярина.

- А теперь, - сказал вдруг царь со слезами в голосе, за Леонтия Степановича карает меня господь. Ведь Леонтий мне сам сознался, добровольно, что вора того, Тимошку, остроломейскому учению обучал и что вышел Тимошке знак - быть возле трона, иди же на троне. И пророчество то сбывается - из огня, и из воды живым выходит вор. Молдавского господаря Василия люди схватили - ушел. Из Константинополя, из-под топора - ушел. Ныне лучшим моим послам в руки не дан. Что сие значит? И Леонтий Степанович мученическую смерть от хамов принял не потому ли же, что за Тимошкой бесовская сила стоит?

А ныне что? - вопросил государь. - Не успели вы, послы, в Варшаву отъехать, учинились мятежи в Новом городе Великом и во Пскове.

Ведено было дать из наших житниц хлеба сестре нашей свейской королеве Христине. А тот хлеб должен был закупить человек её Логвин Нумменс и псковские гилевщики казну у Логвина отняли, бесчестили его и пытали и посадили его в съезжую избу и тем учинили ссору меж наших государств.