Семнадцатый самозванец   ::   Балязин Вольдемар

Нибесчестья, ни дурна, ни лиха от казаков моих им не будет. Але и гостевать им на земле войска запорожского не велено.

Анкудинов, сжав кулаки, молча слушал. Пытался понять: что задумал Хмельницкий? Откуда свалилась на него эта напасть?

Раздув от бешенства ноздри, спросил хрипло:

- Что же, пан гетман мне и письма никакого не послал?

- Не послал, пан князь. Велел все на словах передать. Тимоша молчал. Сощурив глаза, думал.

- Вот что, Кононенко. Супротив воли гетмана я не пойду. Однако ж и гостей моих попрошу тебя не трогать. Подожди пять дней, а я за то время с Богданом Михайловичем обошлюсь, и почему он гостей моих с Украины велит вон высылать - доведаюсь.

Кононенко несогласно покрутил головою.

- Ждать мне, пан князь, не велено. А сказано - не мешкая вывозить псковских людей к русскому рубежу.

Молчавшие до того псковичи загомонили:

- Мы - вольные люди, есаул, и неволить нас ни вам, черкасам, ни царскому воеводе Ивашке Хованскому не дозволим! - воскликнул один.

- Какая же меж вами и царскими холуями разница, ежели вы супротив нас, вольных людей, заодно с боярами идете? - выкрикнул второй.

- Я того не ведаю. То дело государственное, - смутившись, проговорил Кононенко.

- Бистро на вас пан гетман ярмо надел! - презрительно сощурив глаза, промолвил третий пскович.

- Ты гетмана не замай! - заорал вдруг есаул.