Семнадцатый самозванец   ::   Балязин Вольдемар

И ещё одно пришло ему на ум: "А ну, как сдохнет Игрунок, что тогда будет?" И аж сердце у него сжалось от жалости и страха и в груди похолодело.

До самого вечера сидел он в съезжей, стыдясь показаться на глаза людям и матери. Вечером он пробрался к жеребятнику и крадучись вошел внутрь. Пахло вялыми травами, конским потом, прелой от мочи и навоза соломой. Жеребята сопели, тихо пофыркивали, терлись боками о стенки загонов. Тимоша пробрался к Игрунку и встал возле него на колени. Игрунок лежал на боку, как и прежде подогнув ногу и опасливо косился на мальчика круглым коричневым глазом. Тимоша нежно гладил жеребенка по шее и крупу, и вдруг услышал, как тихо скрипнула дверь и на пол лёг жёлтый кружок света. "Евдоким, должно", - подумал Тимоша и затаил дыхание, не желая видеть обидчика. Круг света между тем приближался. Некто медленно и грузно шагая, шел прямо к Игрунку в стойло. Тимофей глянул и обомлел: в черной рясе, простоволосый шел по конюшне владыка.

Увидев мальчика, он поглядел в глаза ему и тихо произнес:

- Отодвинь-ка солому в сторону - светильник поставлю.

Легко коснувшись пальцами больной ноги жеребенка, владыка ласково потрепал Игрунка по холке и спросил:

- Как это он на змею-то наткнулся? А то тебя и товарища твоего так скоро в разные стороны понесло, что и узнать было не у кого.

- Купали мы коней, а в реке - змея, - буркнул Тимоша.

- Глядеть надо было лучше: затем и к коням приставлены. Змею завсегда в воде видно, - ответил Варлаам. Тимоша промолчал.