Семнадцатый самозванец   ::   Балязин Вольдемар

Я князю Иван Васильичу почал было встречь говорить, но князь на меня гневаться стал и кричать на меня почал: "Глупые, - говорит, - вы люди! Вас, - говорит, - в пепел жгут, кнутами рвут, а вы, - говорит, - как скот под ярмом - мычите покорно и дальше воз тянете".

- Истинно, отче, сказывал тебе вор, что глуп ты. Какой же князь станет такое о государе и верноподданных его говорить?

Князь тот - самозванный. Истинное имя его - то самое, каким велел он тебе, Емеля, себя на молитве поминать.

- Тимофей? - ошарашенно выдохнул поп.

- Догадлив, батя, - ехидно проговорил Головнин. Только не Тимофей, а Тимка. Воришко, худородный подьячишко, беглый тать и подыменщик.

- Он же себя Шуйским называл. Седмиградского князя послом называл, пролепетал вконец обескураженный поп Емельян.

- Он такой же седмиградский посол, как ты апостол Пётр, - отрезал Головнин. И, согнав с лица всяческое благодушие, сказал грозно:

- Воришку того надобно нам изловить и в Москву отправить. И ты, Емельян, доведи о том всем русским людям, какие к тебе на молитву приходят.

Через три дня, разузнав о Тимошке многие подробности, раздосадованный Головнин велел прислать за собой карету и сам-один, без толмача и дьяков поехал к любезному Ивану Пантелеевичу.

"Вон как стелет, любезный, - думал он о Розенлиндте, - Вора и государева супостата приютил в королевином дворце, а российского посла отвез на постоялой двор к купчишкам. Да и я не лыком шит - доведаюсь, что это за седмиградский посол объявился в Стекольне".

Иоганн Панталеон Розенлиндт, румяный, надушенный, улыбчивый встретил Головнина как родного.